Борис Лифановский

Однажды и я могу захотеть уйти

Борис, рад тебя видеть, наконец, не в гостевой книге нашего журнала, а на заглавной странице. :-) Итак, не все знают, с чего начинался ММВ и что было до него, давай начнем с этого, расскажи, пожалуйста.

Конечно, этот год дал мне довольно много для понимания того, что такое Сеть, и что такое общение с помощью компьютера. В самом начале был короткий период, когда меня интересовали именно компьютеры ради компьютеров, технология ради технологии, но быстро прошел, и я стал воспринимать все это просто как еще один способ общения с людьми и, не в последнюю очередь, как возможность высказаться.
А дальше, уже на собственные деньги, я приобрел почтовый ящик в Демосе (мне один мой приятель настойчиво рекомендовал именно Демос), и почти сразу возникла идея что-то делать. Ведь, копаясь в Сети и на BBS, что я мог искать? Конечно, много всего можно искать в Сети, но меня как-то больше всего интересовало именно что-то связанное с классикой. Периодически я набредал на людей, говорящих по-русски и интересующихся классической музыкой, но их было очень мало, а сайтов на эту тему на русском языке и вовсе не было ни одного. Тогда, правда, вообще русскоязычных сайтов было мало.
Но поверить в то, что в нашей Сети вообще нет людей, у которых интересы совпадают с моими, было, конечно, трудно. И появилась мысль о создании списка рассылки (поскольку в Демосе у меня только почта была). То есть, идей, конечно, было очень много, но мы остановились на том, что для начала рассылать будем расписание академических концертов Москвы.
Я еще не упомянул о том, что тогда нас было уже двое: я ухитрился заразить интересом к Сети своего друга, Илью Норштейна, и вот мы стали заниматься этим всем вдвоем.
Разослали объявления по юзнетовским группам новостей, и были страшно удивлены, когда в ответ пришло аж около двадцати заявок на подписку. Кстати, у Максима Мошкова хранится полный архив наших рассылок - все объявления, сами бюллетени, всё с самого начала. Такого даже у меня нет. Вообще, Максим был одним из первых, кто эту идею поддержал, что для нас было очень важно, особенно тогда. И до сих пор у нас с ним очень теплые отношения - лично мне это очень приятно.
Вот в таком виде мы просуществовали два месяца, успели даже получить какие-то письма с благодарностями, как вдруг у меня - очень пошло звучит! - кончились деньги на почту (тогда в месяц у меня на это уходило долларов двадцать, кажется). То есть деньги были, но им, как всегда, находилось лучшее применение, и на почту уже не хватало. И мы разослали всем подписчикам (их тогда уже было человек сорок) письмо про то, что вот, мол, по техническим причинам рассылка приостанавливается на неопределенный срок. Я думал, счет в Демосе заморожу, а как деньги появятся - восстановлю и начнем по новой. Но буквально в этот же день пришло письмо от человека по имени Емельян Захаров, который, будучи одним из основателей фирмы Cityline, предложил нам хостинг и доступ в сеть, причем абсолютно безвозмездно.
Захаров был, кстати, одним из первых наших подписчиков (поскольку его классическая музыка вообще очень интересует), и его внимание привлекло именно то, что мы раньше всех тему классической музыки подняли в нашей Сети. И еще, может быть, наш энтузиазм (который до сих пор имеет место) ему понравился.
Так или иначе, мы перешли в Cityline, хотя в то время это название нам совершенно ничего не говорило. Но буквально через несколько месяцев мы уже гордились тем, что нашим "издателем" является "самый нескучный провайдер" Москвы. Хотя слово "издатель" здесь как раз не совсем подходит: они никогда не давали нам никаких "установок", никогда не диктовали, что нужно делать - все решения мы всегда принимали самостоятельно. В целом, не познакомься мы с Емельяном Захаровым в самом начале - сегодня Вестник был бы совсем другим, если бы вообще был.
Дальше уже пошла будничная работа, которая продолжается до сих пор, а начало было вот таким, счастливым. Должен сказать, что нам и впоследствии везло на хороших друзей.

2 года - достаточный срок, чтобы бросить критический взгляд назад и подвести предварительные итоги. С каким чувством ты, как главная движимая сила этого проекта, подходишь к новой годовщине? А если банальнее, стал бы ты еще раз затевать Вестник, если перенестись в март 1997-го?

Я стараюсь достаточно объективно оценивать то, что мы делаем. Если хочешь, чтобы твое дело развивалось, иначе, по-моему, просто нельзя. Конечно, у Московского Музыкального Вестника есть масса недостатков. В частности, мне бы хотелось, чтобы у нас появлялось больше качественной аналитики, больше рецензий. С прошлого года в хорошую сторону изменился раздел новостей, и все же ему еще далеко до совершенства. Каталог ссылок, который мы запустили в январе, также требует очень пристального внимания. Он его, к сожалению, пока не получает, хотя это очень важное направление.
В то же время, мне кажется, отчетливо видно, что Вестник пока что развивается по восходящей. Да, всегда есть место для роста, и перед нашим журналом стоит очень много задач.
Но главное, я думаю, в том, что мы, прежде всего, создали прецедент. Я уже говорил о том, что когда-то мне казалось, что в нашей Сети вообще нет людей, интересующихся академической музыкой. На самом деле, как выяснилось, их довольно много, но до определенного времени у них просто не было возможности проявиться. Одной из главных целей Вестника (которой мы в целом, как мне кажется, достигли) было попробовать объединить этих людей, создать им комфортабельную среду для общения. По нынешним временам это мне кажется очень важным, и ММВ, по-моему, в этом преуспел.
Что же касается второй части вопроса... Я не жалею о том, что Вестник появился. Насколько мне известно, наш журнал многим интересен, и, я надеюсь, это будет так и в дальнейшем. Больше того, мне кажется, что существование его играет большую роль и в жизни русскоязычной Сети в целом. Не именно Вестника даже, а вообще сайтов подобных www.theatre.ru, www.jazz.ru , www.museum.ru... Другое дело, что, если говорить о нашем журнале, по ходу дела мы допустили много ошибок, которых в другой раз уже, конечно, не допустим. Нам не хватало опыта в самом начале, и нам не хватает его сейчас, потому что всегда хочется сделать больше. Я уже как-то говорил о том, что одной из ключевых черт ММВ в целом является то, что мы сначала беремся за осуществление некоего проекта, а уж потом до конца осознаем, сколько же необходимо сделать для успешного его завершения, и насколько же мы в очередной раз переоценили свои возможности. Но работа продолжается, несмотря ни на что. Так что многое у нас могло бы получиться и по-другому, возможно - лучше, но в целом игра, безусловно, стоит свеч!

Что ждет твоих читателей в будущем? Насколько сложившийся "формат" ММВ устраивает их и редакцию? Что готовит нам Вестник на третьем году?

Обычно мы обсуждаем вопросы стратегии в конце концертного сезона. И в настоящее время я не совсем готов предсказать изменения, которые, возможно, произойдут в следующем сезоне. По крайней мере, на сегодняшний день у нас нет планов, которые бы не могли уложиться в уже существующую структуру журнала. Вообще говоря, мне бы не хотелось проводить какие-то революционные изменения, поскольку потенциал, который имеет сегодняшняя структура Вестника, вряд ли исчерпан до конца.
В информационном плане пока тоже нет большой ясности. Как я уже сказал, есть потребность в существенном расширении рубрики "Новости", в идеале она должна максимально удовлетворять потребности читателя в фактической информации. Пока мы этого сделать не можем, поскольку у нас недостаточное количество первичных источников информации. Очень хочу, чтобы в Вестнике появлялось больше разной литературы о музыке, в том числе и художественной.
Кроме того, существенным плюсом для нас стала бы публикация каких-то образовательных материалов. И еще, конечно, мы бы очень хотели сделать регулярный раздел об аутентичном исполнительстве, поскольку это многих сейчас интересует. У нас в последнее время стали появляться материалы на эту тему в рубрике "Аналитика" (мы сотрудничаем с журналом Старинная музыка, который делают люди из Московской консерватории), но хотелось бы, конечно, публиковать эксклюзив, причем на регулярной основе.
В смысле стратегии, думаю, что в конце концов мы, вслед за Ситилайном, придем в Петербург. Сегодня у нас самое полное расписание московских академических концертов в Сети, теперь надо делать то же самое для Питера. Тут же, конечно, и рецензии должны начать появляться... Это могло бы очень укрепить наши позиции.
Ещё мы давно хотели хотя бы часть материалов публиковать и на английском языке тоже, потому что об этом нас довольно часто просят. Но качественный перевод, конечно, стоит дорого, а у нас самих на это просто не хватает времени.
Кроме всего прочего, существует еще один проект, о котором я пока не хочу много говорить, но который обещает быть чрезвычайно интересным. Его рабочее название - Антология музыкальной критики. Этот проект на первом этапе будет существовать под эгидой Вестника, но, если все пойдет хорошо, очень быстро может обрести независимость, поскольку по идее представляет из себя нечто весьма масштабное. Идеологом Антологии является известный московский музыкальный критик Петр Поспелов, продюсирует эту затею на данном этапе Ваш покорный слуга, а программирование согласился взять на себя также также хорошо известный в определенных кругах человек - Митя Вайнман, который сейчас работает в компании Netskate.


Положа руку на сердце, лично ты видишь день, когда ММВ перестанет существовать? Ведь не секрет, что такая угроза висит над любым некоммерческим проектом. Ты можешь твердо сказать, что столько-то и столько-то времени этого не произойдет? И маленький подвопрос - ММВ без тебя - что это и возможно ли это?

Ну, ничто не вечно под луной, конечно. Но, хотя ММВ действительно некоммерческий проект, в нашем случае речь скорее может вестись о том, что проект исчерпает себя. Я имею в виду - перестанет быть интересен нам в творческом отношении. Объективно - у нас есть цели, то есть перспектива, у нас есть прочный тыл, и у нас есть хорошая команда, каждый член которой делает свое дело не из соображений финансовой выгоды, а по причинам, так скажем, идеологического порядка. Это, кстати, гораздо более ценно, на мой взгляд. Я не говорю, что финансовая сторона вопроса никого не волнует. Я лишь говорю о том, что, раз люди способны работать на идею, понимая при этом, что ни на какое-то материальное вознаграждение рассчитывать не приходится, значит сама идея чего-то стоит. Не хочу обобщать, но в случае с Вестником дело обстоит, мне кажется, именно так.
Но, повторяю, существует возможность того, что кому-то (а может и всем сразу) станет тесно в рамках Вестника. Тем более, что наша команда состоит в основном из людей, для которых журналистика, и вообще информационные технологии, не являются профессией. Это вполне оправдывается спецификой журнала, но несет в себе и опасность того, что на определенном этапе кто-то может захотеть "уйти в сторону". Лично я сознавал это на протяжении всего существования ММВ, морально я к этому готов. По поводу сроков... Я могу гарантировать, что Вестник, в виде более или менее похожем на теперешний, будет жить еще как минимум год. Дальше возможны варианты, но считаю своим долгом заявить, что сейчас никто из нас не заводит речь о том, что журнал надо закрывать по тем или иным причинам. У нас есть еще масса идей, которые мы хотели бы осуществить.
А подвопрос твой тоже очень интересен. Это правда, что идея ММВ принадлежит мне, и я действительно делаю очень много для развития этой идеи. Но, вместе с тем, я категорически не согласен с утверждением, что ММВ - мой "личный" проект.
Банальность скажу: мечтой любого менеджера является довести свой проект до состояния отлаженного механизма, когда даже при отсутствии контроля шестеренки продолжают крутится, и дело идет. Но мне кажется, что в настоящее время Вестник уже достиг такого состояния: прекрасно работает процесс выпуска расписания концертов, достаточно регулярно поступают новые авторские материалы, программа радио Орфей наконец-то публикуется без сбоев... Другое дело, что любое процесс нуждается в идеологическом руководстве, и в этом смысле Вестник, конечно, несет на себе некий отпечаток. Но с этим ничего не поделаешь - это объяснимо и, я бы даже сказал, нормально. Вероятно, однажды утром я проснусь и пойму, что больше не хочу или не могу заниматься Вестником. И тут он либо умрет сразу, либо будет работать на автомате до тех пор, пока эти самые "шестеренки" до конца не разладятся, либо (вариант, который меня больше всего устраивает!) появится кто-то, кто готов будет занять мое место. С одной стороны, для меня это может быть в определенной степени болезненно, поскольку я на самом деле столько вложил в ММВ, что тяжело будет видеть, что "детище" прекрасно без меня обходится. А с другой стороны, это же самое будет и греть, поскольку, все-таки, не каждому дано создать что-то по-настоящему жизнеспособное.
Ещё раз повторю: я готов к тому, что в свое время команду ММВ ожидают "замены игроков". Готов к тому, что однажды и я сам могу захотеть уйти. Но, если такая ситуация возникнет, я буду рад, если кто-то сможет продолжить то, что я начал.

Помимо сетевой деятельности, ты - действующий музыкант, виолончелист. В связи с этим такая тема - в нашу эру многим здравомыслящим служителям муз, особенно молодым, приходится задумываться о финансовой бесперспективности выбранного пути, профессии. Наверняка ты тоже размышлял об этом. Какое место отводишь академической концертной практике в своей жизни ближайшего будущего, какие видишь выходы для себя и своих коллег в части материального выживания?

Я бы не сказал, что это уж такой "финансово бесперспективный" путь. Нет, заработать "музыкой" сегодня, на мой взгляд, можно, и для этого совершенно не обязательно играть в ресторанах. Но, конечно, это не самая денежная профессия. Но ведь она никогда и не была таковой! И в советское время было несколько коллективов, где платили прилично, а в целом-то зарплаты у музыкантов не были так уж высоки. Мой отец (известный валторнист Игорь Лифановский А. Ч.), например, всегда говорит, что этим делом занимаются только те люди, которым оно очень нравится. И я абсолютно солидарен с ним в этом утверждении, потому что иначе, конечно, очень сложно, если без идеи - поскольку это, так или иначе, творческая профессия.
Что касается меня лично, в ближайшее время "завязывать" с музыкой я не намерен. Вообще я большой любитель камерного музицирования, но, к сожалению, сейчас в России с камерным ансамблем, тем более, с фортепианным трио, как у меня, пробиться очень тяжело. Пока что мы, конечно, играем вместе, но в перспективе я буду пытаться куда-то устроиться, в какой-то оркестр, вероятнее всего.
Не скрою, что и вопрос отъезда из России тоже рассматриваю достаточно пристально, но окончательно решиться на это все же пока не могу. Во-первых, музыканту устроиться сейчас на Западе тоже нелегко, а во-вторых, конечно, держит что-то и кроме банального страха, тоже. Это, может быть, прозвучит странно в современном контексте, но я очень плохо представляю свою жизнь за рубежом. Я имею в виду какое-то более или менее оседлое существование, не гастроли.
У нас в стране, конечно, очень многое изменилось, и люди нашего поколения совсем непохожи характерами на своих родителей. Разумеется, понятие "эмиграция" сейчас означает нечто совершенно другое, чем двадцать лет назад. И все же мне кажется, что, проводя значительную часть жизни на Западе, люди слегка меняются, и им уже тяжело чувствовать себя в России "как дома". А для меня это очень важно, Москва - самый лучший город, и мне вовсе не хочется однажды почувствовать себя здесь чужим.
Не буду лицемерить: я допускаю, что когда-нибудь соберусь и уеду из России. Но сделаю это лишь тогда, когда буду абсолютно уверен в том, что другого выхода просто нет.

Позволю себе немного поиграться в лихого журналиста и задам один прямой вопрос, на который хотелось бы получить не менее прямой, четкий и краткий ответ. Зарплата артиста оркестра в Москве на сегодня - минимум, максимум и в среднем?

Сложно дать однозначный ответ, потому что юридически зарплата может быть одна, а фактически музыкантам выплачивают еще какие-то пособия, плюс какие-то деньги за записи... Да и потом, я не уверен, что хорошо знаком с ситуацией во всех оркестрах. Но в целом, думаю, картина такая: минимум - порядка двадцати долларов в месяц, максимум - где-то двести-триста долларов. Ну, а в среднем... Долларов пятьдесят-шестьдесят, наверное. Перевод на рубли предлагаю осуществить самостоятельно.
Кстати, прежде чем ужасаться, следует иметь в виду, что довольно большую часть заработка оркестранта составлют деньги, полученные во время зарубежных гастролей. Фактически, коллектив тем более интересен, как место работы, чем он больше гастролирует за рубежом.

Без комментариев. Ну а если брать более крупным помолом, какие ты наблюдаешь тенденции в академической музыкальной жизни России за последние полгода, год? К чему они могут привести? Что мы потеряли за последнее время в этом смысле, что приобрели?

С тенденциями в этой области в России сейчас, мне кажется, не очень хорошо. Я хочу сказать, что в последнее время, особенно после 17 августа, люди как-то больше заняты выживанием конкретно сегодня, чем каким-то планированием. И это же, мне кажется, можно отнести к коллективам, будь то театры, оркестры или камерные ансамбли.
Собственно, основной тенденцией как раз и является то, что люди, и музыканты в том числе, отвыкают планировать. Настолько все нестабильно в стране в целом, что слово "планировать" потихоньку подменяется словом "загадывать". А нестабильность в этом деле (в музыке, я имею в виду!) крайне вредна, поскольку приводит к нервозности и, в конечном итоге, к ухудшению результата в целом.
Мне кажется, нормальной можно считать ситуацию, при которой профессионалы могут заработать себе на жизнь, просто хорошо делая свое дело. Если говорить об академической музыке, то в нашей стране профессиональные музыканты зарабатывают хуже, чем должны были бы. При этом они должны были бы быть главным звеном в цепи, поскольку весь процесс вокруг них, собственно говоря, и крутится. Но на деле музыканты всегда почему-то оказываются крайними, их стремятся облапошить все, кому не лень: директоры, дирижеры, импрессарио... Главная причина этому в том, что в настоящее время в этой области у нас нет хорошей организации процесса, нет индустрии.
В это понятие я вкладываю и вопросы организации концертов, и вопросы производства и сбыта аудио- и видеозаписей, и вопросы информационной поддержки всей области, и проблемы авторского права - это целый комплекс, на самом деле, очень большая тема, и об этом нужно говорить отдельно, конечно.
Лично мне кажется, что индустрия, конвейер в искусстве - это плохо. То есть не то, что плохо - тут либо конвейер, либо искусство. Но при умной организации дела все-таки можно попытаться совместить то и другое - с большим или меньшим успехом. К сожалению, безо всякой организации не получается вообще ничего - это как у нас сейчас.
Так что, в целом, сейчас говорить о тенденциях, мне кажется, не время. Если, к общему облегчению, все пойдет в гору, тогда, видимо, можно будет наблюдать и процесс организации и усиления профсоюзного движения в музыкальной среде, и оживление в концертной жизни (потому что система организации концертов у нас поставлена сейчас из рук вон плохо), и какое-то движение на аудио-рынке. Может быть, после всего этого, и в информационном плане что-то интересное появится.
Но пока, повторяюсь, видимо, всем сложно смотреть дальше, чем на день вперед.

Насколько я знаю, у тебя довольно критическое отношение к двум вещам, занимающим в сумме весомое место в умах тех увлеченных, кто творит и воспринимает академическое музыкальное творчество сегодня. Первое - это авангард, музыка, которую сегодня учат писать в классах композиции, которая звучит со сцен всех концертных залов, и которая так непонятна "простым людям". Шнитке, Губайдуллина, Штокхаузен и мириады их последователей. Твое отношение к этому явлению, называешь ли ты это музыкой, расскажи, пожалуйста, без обиняков.

Мне, во-первых, не кажется, что в классах композиции сегодня учат писать именно "такую" музыку. Учат писать разную, а люди потом сами выбирают... Во-вторых, в концертных залах отнюдь не только Шнитке звучит, иногда и Моцарта поигрывают, и даже Брамса, бывает... Если серьезно, то лично мне очень сложно оценивать. Начиная говорить на эту тему, я всегда вспоминаю о том, что, скажем, Бах или Моцарт - они же тоже были авангардистами. Они искали какие-то собственные пути, и, видимо, как раз поэтому мы их до сих пор и вспоминаем. А новое всегда воспринимать сложнее, чем давно знакомое. Хотя лично мне творчество Шнитке, например, совсем не близко. Ни как слушателю, ни как исполнителю. Прежде всего, мне непонятно, с какими критериями к этой музыке нужно подходить, что в ней искать. Просто восторгаться какими-то умозрительными построениями, мне кажется, не очень интересно. А каких-то эмоциональных переживаний подобная музыка, мне кажется, не дает. Но это мое личное мнение и я знаю, что многие считают по-другому. Возможно, правы как раз они...
Кстати, мне думается, что как раз "простыми смертными", то есть любителями, "авангард", в широком смысле, воспринимается легче, чем профессиональными музыкантами. Дело в том, что я неоднократно с этим сталкивался. Предполагаю, что дело в, если можно так выразиться, "незашоренности" любителя, в том, что он не так подвержен влиянию каких-то канонов. Это позволяет не сравнивать новую музыку с уже известной, а воспринимать ее так, как она есть.
Кроме того, стричь всех под одну гребенку тоже не стоит, потому что и среди наших современников есть хорошие композиторы. Тут просто надо иметь в виду две вещи. Первое - мы, по большей части, хотим увидеть среди современников сразу Моцарта, или, на худой конец, Чайковского. А их мы, конечно, не увидим, потому что сейчас время другое. А второе - очень трудно, стоя рядом с человеком, понять, какой он композитор. И вот мы начинаем бросаться словами: "великий", "гениальный"... Дошло до того, что и Пугачева стала великой певицей. А с Долухановой как быть, кто она такая после этого?
Это я все к тому, что, прежде всего, должно пройти время. Нам, к сожалению, не дано справедливо оценить своих современников. Это не потому, что мы такие глупые, а просто потому, что большое видится только "на расстояньи". Очень может быть, что настоящего гения нашей эпохи мы даже в лицо не знаем. А может быть, он даже еще не родился.

Другая крайность - аутентизм. Набирающее силу с каждым годом движение избранных, ищущих высший смысл в максимально точном исполнении произведений барокко, на инструментах того периода, в той архаичной нотации, чуть ли не в париках и камзолах? Как ты относишься к такой практике, в чем ее достоинства и недостатки, на твой взгляд?

  - К аутентичному исполнительству я отношусь категорически отрицательно. Если в случае с композиторами я действительно боюсь давайть оценки, поскольку не чувствую в себе какого-то особого чутья, дающего на это право, то с аутентикой все гораздо проще, к сожалению. Другое дело, что сейчас я начну приводить абсолютно банальные доводы, которые придуманы и даже озвучены не мной. Но, может, это и к лучшему: повторение - мать учения.
Прежде всего, ты достаточно полно, как мне кажется, очертил круг интересов аутентистов. Я бы только для полной ясности добавил, что высший смысл аутентичного исполнения - максимально приблизить звучание музыки к тому, которое было в ту эпоху. Но парадокс заключается в том, что никто ведь не слышал, как в ту эпоху на самом деле играли. А изучать практику игры на инструментах по теоретическим трудам, мне кажется, довольно бестолковое занятие. Это первое. Второе, мне кажется, что суть исполнения заключается вряд ли в том, как человек держит смычок или на каком инструменте играет. Все ключевые вещи заключаются в рассудке исполнителя и в его ушах - отношение к звуку, принципы фразировки и т.д. И вот в этом, я думаю, самая большая загвоздка: допустим, что можно научиться играть на лютне или на чем-то еще, но вот как заставить себя думать по принципам восемнадцатого века - вот это тоже большой вопрос.
Ну, а главный вопрос, конечно, в том, для чего это вообще делается. Позволю себе вспомнить свои собственные слова о том, что большинство великих композиторов прошлого являлись новаторами для своего времени. В частности, это можно сказать о Бахе, Генделе, Моцарте. Фактически, любой композитор старался привнести что-то новое в музыкальную практику. Не из желания "войти в историю" (хотя были и такие, наверное), а совершенно искренне желая улучшить, облегчить существование музыканта. С этим же связан прогресс в инструментостроении - это, в первую очередь, к духовикам относится. Путь от натурального инструмента к хроматическому был довольно долгим, но наступил день, когда, скажем, валторнисты вздохнули спокойно, поняв, что отныне в их жизни будет гораздо меньше "неберущихся" нот. И что же? Теперь мы видим, что кто-то снова берет в руки натуральный инструмент и пытается что-то на нем изобразить. А зачем? Зачем создавать себе лишние сложности, когда за тебя все уже придумали другие? Ведь тот же Моцарт, как любой композитор, наверняка хотел, чтобы его музыка исполнялась с максимально возможным качеством - зачем же ему в это отказывать?
Тут логика подсказывает один не очень приятный ответ на этот вопрос. Возможно, что многие из "аутентистов" просто не умеют играть иначе, попутно подводя под свою игру теоретическую базу. Красивую, надо согласиться. Но мне все же кажется, что глупо двадцатый век заставлять слушать музыку в традициях, допустим, восемнадцатого. Люди, которые могли это хоть как-то воспринять, все умерли, и уже довольно давно. Хотя, повторяю, думается, что аутентизм являет собой нечто абсолютно независимое - просто люди решили, что "вот так тогда играли", не основываясь ни на чем, ни на каких проверяемых фактах. Если они так думают - флаг им в руки. Если кто-то им верит - туда и дорога.
Но, тем не менее, я не могу не признать, что это направление в современном исполнительстве стало достаточно популярным, и нельзя исключать того, что в Вестнике, например, появится раздел, посвященный аутентике. Это не меняет моего отношения к данному явлению, просто, заботясь о читателях, мы все-таки должны считаться с их интересами. Говоря о русскоязычных источниках информации на эту тему, нельзя упомянуть и Early&Baroque Music Magazine. Этот сайт появился сравнительно недавно, но, я думаю, может показаться кому-то довольно интересным.

Давай в заключение попробуем определить твое мироощущение относительно музыки и ее будущего одним словом - кто ты, оптимист, реалист, пессимист?

Наверное, реалист. Я как-то не задумывался об этом. Очень хорошо понимаю, что посредственности гораздо легче найти свой путь к сердцам людей, в массе своей она им ближе. Но я также уверен, что в мире всегда хватит места для всех. Главное тут - никому не начинать "священных войн" ни против кого. Увлекаешься ты тем же аутентизмом - прекрасно, но не следует прижимать тех, кто в это дело не верит. Пускай они живут своим, а ты живи своим. Если уж так не терпится узнать, "кто прав" - потерпи немного, история вас рассудит.

Что ж, в этом, безусловно, есть своя логика. Спасибо большое, Борис, за интервью, за то, что ты делаешь на музыкально-сетевой сцене, за твой общий гигантский вклад в появление Академизма в нашем Интернете. Напоследок, пожалуйста, несколько пожеланий читателям "Нотоносца", если можно, с восьмомартовским уклоном.

Спасибо за приглашение, я получил огромное удовольствие от вопросов - речь шла об очень интересных для меня вещах. Надеюсь, что не только для меня. И тебя, Алексей, и всех читателей "Ното" мне действительно хотелось бы поздравить с Восьмым марта и пожелать в связи с этим счастья, любви и удачи!
И ещё по поводу праздников. Я бы хотел пригласить всех, кому это кажется интересным, на празднование дня рождения ММВ 27 марта. Подробности можно узнать здесь. Приходите!

Спасибо, снова со всеми праздниками тебя, и долгой и плодотворной жизни ММВ!

 

  • Алексей Чарыков
  • 9.03.1999